Герой этого интервью — офицер-вертолётчик Сергей Викторович Филипченков. С 1984 по 1985 год в качестве командира экипажа вертолёта МИ-24 одной из частей ВВС он принимал участие в военных действиях в Афганистане.
В июле 1986-го за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи, ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
— Сергей Викторович, вся ваша жизнь связана с авиацией. Сначала Саратовское авиационное училище, потом Военно-воздушная академия им. Гагарина. Как случилось, что вас потянуло в небо?
— Мне кажется, это мечта любого ребёнка. Я родился в шахтёрском посёлке, военных в семье никогда не было, и стать лётчиком было просто моей детской мечтой.
— Война для вас — не рассказ из учебника: вас «командировали» в Афганистан, когда вам было 24 года. Вы знали, зачем едете и чем это может закончиться?
— Конечно, знал. Понимаете, я офицер. У офицера есть присяга. В настоящее время эти слова — присяга, долг Родине — мне кажется, начинает утрачивать своё значение. Ну, а в те времена к этому относились совершенно по-другому. Скажем, если парень не отслужил в армии, девчонки на него смотрели косо.
— Какой профессиональный опыт у вас был в эти годы?
— Я был командиром вертолёта, лётчиком второго класса. Практически был уже подготовлен по первому классу. У нас вся эскадрилья была подготовлена на очень высоком уровне. Тогда подготовка лётного и инженерно-технического состава была в несколько раз выше, чем в настоящее время. И тренировочных полётов было намного больше.
— В Афганистане вы совершили около пятисот боевых вылетов. Насколько это было тяжело, учитывая период вашего нахождения там?
— Я там прослужил 15 месяцев. Вообще-то у нас были выходные. Нечасто, но выпадали. Каждый день ведь невозможно выносить такое напряжение. Иногда, бывало, сидишь в дежурстве, ждёшь вызова — так можно и целый день просидеть, ни одного вылета не сделать. А на другой день 5-6 вылетов приходится совершить.
— Менялось ли со временем ваше отношение к афганской войне?
— Что бы там ни говорили сегодня, я не считаю, что ввод советских войск в Афганистан был ошибкой. Если бы этого не было, то, что сейчас происходит в Средней Азии и Афганистане, произошло бы намного раньше.
Воспоминания об этой войне у Сергея Викторовича — из тех, что тяжело держать в памяти, но и забыть невозможно. И от вопроса «за что вам дали Героя?» Сергей Викторович старается уйти. Потому что не все героические поступки оканчиваются полной победой. И потому, что подвиг для него — понятие коллективное.
И всё же, как минимум, два вылета из тех пятисот заслуживают, чтобы о них говорили. В первый раз Сергею Филипченкову пришлось заслонить огнём подбитый «душманами» вертолёт капитана Ермакова — эти несколько секунд стали для капитана спасительными.
В другой — потеряла управление машина Филипченкова, снаряд попал в кабину пилота-оператора Александра Миронова. Не зная, что тот погиб, Филипченков решил не катапультироваться, а посадить машину на брюхо — в надежде спасти товарища.
— Повлияло ли на уклад вашей жизни награждение званием Героя Советского Союза?
— Мне кажется, как жил, так и продолжаю.
— А с чем сегодня связана мирная жизнь боевого офицера-вертолётчика?
— Я пенсионер, занимаюсь общественной работой.
Сегодня Сергей Викторович — один из учредителей и участник Регионального общественного Фонда поддержки Героев Советского Союза и Героев Российской Федерации имени генерала Е.Н. Кочешкова.
— Вы были в числе ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Участие в этой кампании как-то перевернуло вашу картину мира?
— Я для себя открыл то, что наш народ всегда готов исправлять чьи-то ошибки. Даже ценой своей жизни.
— Для вас это был страшный опыт?
— Да. В какой-то мере даже страшнее, чем Афганистан.
— Вы следите за этой темой сегодня? Вот сейчас в районе Чернобыльской АЭС бушует пожар. Как человек, который там был, вы, наверное, лучше других осознаёте опасность этого.
— Я, конечно, не учёный-физик, но не думаю, что эти пожары могут иметь какие-то серьёзные последствия. Понимаете, там же не произошло термоядерной реакции — был просто выброс графитовой пыли. Мне кажется, многое в этой теме искусственно нагнетается.
— Кто для вас являлся примером в жизни?
— Скорее всего, это те люди, которые были рядом со мной. Мои командиры — командир эскадрильи, подполковник Алексей Афанасьевич Чумаков и командир звена, капитан Владимир Андреевич Вакулин. Я вам так скажу: зачастую нам ставят в пример какую-то известную личность, а ведь рядом с нами живут люди не менее достойные. В своё время, когда я переехал в Москву, был там членом клуба героев Москвы и Московской области. Туда входили герои-фронтовики. Так вот, перед каждым собранием председатель клуба Алексей Иванович Потемкин говорил следующие слова: «Товарищи герои! Вы должны помнить, что ваш подвиг был замечен, а тысячи подвигов замечены не были». Эти подвиги не увидело начальство, они не попали в какие-то сводки, но люди всё равно их совершили.
Сейчас многое в истории Великой Отечественной войны, да и других конфликтов, подвергается сомнению. Например, идут большие споры, а был ли подвиг 28-ми панфиловцев. Естественно, он был. Но люди, которые, видимо, хотят очернить историю, выискивают неточности, задают вопрос, а где доказательства, что эти слова — «Велика Россия, а отступать некуда: позади Москва!» — произносил именно Василий Клочков? Есть такая поговорка — каждый мнит себя героем, видя бой со стороны.
— Что бы вы пожелали сегодняшним молодым людям?
— Счастья, здоровья, мирного неба. Мужчинам — быть настоящими мужчинами. Знаете, в начале марта мы вместе с главой Саратовского района Иваном Анатольевичем Бабошкиным ездили в Дергачёвский район на встречу со школьниками и учащимися агропромышленного лицея. Меня по-хорошему поразило то, что ребят готовят к настоящей, реальной жизни. И когда говорят, что у нас молодёжь занимается непонятно чем, — это в каком срезе общества посмотреть. Например, я часто бываю во 2-м кадетском корпусе, там на ребят смотришь — и сердце радуется. Я желаю, чтобы ребята жили настоящей жизнью.